— …Потому что я – точно нет, — паучки даже не переступали лапками, замерли, словно впадая в анабиоз. Даль подумал, что раз по ним даже не видно, дышат они или нет, то вполне вероятно, что они могли и издохнуть вот так. Зачем, правда, неизвестно.
Подходить ближе и проверять он не хотел. Как и вползать в чужое сознание снова. Членистоногие ему не сильно нравились. Хотя для захвата были проще, чем что-то иное.

Впрочем, Кейл довольно быстро свёл на нет все вопросы и сомнения, уничтожив угрозу в зародыше. А заодно уточняя, что нет, паучки-таки были живее живых. Были. Но не остались таковыми.

—  Кейл? – Тобиас качнулся, проверяя свою одежду и тело на наличие повреждений – но, вроде, обошлось. Напарнику можно было доверять свою сохранность… Правда, сейчас он выглядел каким-то… бледным?
...Уставшим?

—…Точно, фото, — они все сейчас устали, но от использования своей силы у Даля разве голова будет трещать и шорохи лапок мерещиться ещё какое-то время, физически он (почти) в полном порядке. Это Кейл скакал как сайгак, потратив всю энергию и на способность, и на увороты от случайного врага, проскочившего мимо Тобиаса. Тем не менее, фото – это вещь нужная. Отчеты им необходимы, если они планируют вернуться, а они, вроде, вполне себе собирались и пока – Даль настраивал фотоаппарат, щелкая окрестности по кругу, и сверился с часовой стрелкой  –  еще даже успевают. И дальше уйти… надо ли оно им? И назад той же дорогой.

Надо будет найти тварь, которую можно будет использовать как транспортное средство. Нужна скорость, ловкость и достаточная сила, чтобы унести двоих взрослых мужчин и их рюкзаки с собой…
Столько всего еще нужно сделать. Ну, после того, как они выберутся из этого места.
Сомнений в чем-то обратном не было. Тобиас порой ловил себя на странном желании продолжить оставаться в чужом теле и после какого-то экшна. Битва – пусть она будет долгой. Полет – бесконечным. И это при том, что в спокойное время Даль бы не был так уверен в своих желаниях и их адекватности.
Нормально ли бояться себя же? Возможно, да.
К тому же, даже их способности толком не изучены. О чем тут вообще можно говорить?

— Ты присядь пока, что ли? А то чот совсем цвет потерял, — покосившись на союзника, усмехнулся Даль, а потом замер, медленно переводя взгляд с экрана полароида, активно выплевывающего карточки, обратно на Кейла.

Идти дальше плохая идея? У Даля даже бровь дёрнулась, было застывшая в приподнято-удивленном изгибе.
Нет, главное, кто так заговорил!

— Ты заболел? – выдохнул было Тобиас, а потом прикусил язык, уставившись на вытянутую руку. Не увидеть разодранную ткань сложно. Не представить, что она может скрывать – тем более.

— Блять, — его точно холодом ошпарило; голос исказился в лед. Тобиас облизнул сухие губы, вспоминая ощущения внутри тварей. Они точно были…

Он яростно взъерошил челку рукой, проводя по макушке себя так, словно пытался пригладить возрастающее беспокойство.
— Жар есть? – мрачно уточнил Даль, даже не пробуя прикоснуться к пострадавшей конечности, которую, по-хорошему, надо было бы забинтовать да жгутом перетянуть повыше прокуса… или отсечь нахрен.
— Как вообще ощущения?
Выбраться бы да свалить, да? Да еще и на скорости. Даль только мог предположить, через сколько напарник его свалится и начнет биться в конвульсиях. Противоядия у них как бы нет, миссией не предусмотрено. Хотя в аптечке должны быть какие-то обезболивающие в шприцах. И антигистаминные препараты в них же – вроде как – тоже. Стандартная такая полевая аптечка.

— Пиздец. Как мы валить будем, нам до выхода дохуя переть? – Тобиас начал раздражаться, представляя себе всякое. Остаться здесь одному – боже, да одна лишь мысль о подобном была невыносимо жуткой! Ну уж нет, дудки, отказано.

— Так, давай-ка мы тебя быстренько обработаем, как док завещал. Тут смажем, там завяжем, подорожник пришлёпнем и сойдет. И на выход. Только не смей кони двинуть, усек? Я тебя не понесу, ты тяжелый, — не переставая ворчать, он оглянулся вокруг себя, выискивая взглядом откинутый в сторону в начале драки рюкзак, склоняясь над ним и выискивая коробку с мед-припасами. В голове шумело ветром.

Им надо выбираться отсюда как можно скорее, но они в ловушке. Значит, надо как можно скорее… И нельзя, чтобы Кейл прыгал. Иначе он, блять, откинется на счет три.

— Блять, тебе бы не шевелиться лишний раз, а? Как себя чувствуешь вообще? И от обычной твари из нашего мира помереть можно влёгкую, а тут хрень размером с кошку. Не хочу представлять, чем она может заразить ненароком. Черт, рукав прилип… потерпи немного…

Вздох.
— И еще чуть-чуть. Еб-ать, — это он, наконец, увидел укус и последствия.
Выдох.

Как им выбраться, как выбраться. Надо последовать за тварью, захватить ее… и убить кукловода. Что-то подсказывает, что все ниточки ведут к некому существу, которое либо в центре ловушки, либо наблюдает в стороне за ними и тем, как они тут что-то делают или пытаются.

— Ты вообще сможешь идти? – Может, Кейл и пойдет. Может, Даль перестраховщик. Может, придумал себе лишнее.
Может, есть еще тысяча и один вариант того, что есть, и чего нет на самом деле.
Но рана его, честно говоря, выглядит отвратительно. Несмотря на то, что они ее промыли в три руки, чертыхаясь сквозь зубы. Удивительно, что им никто не мешал. Побоялись после представления? Или это такое приглашение на мировую?
— Свалить, говоришь… в какую только сторону.

Земля окрашивалась в красный. Тобиас смотрел на Кейла и чувствовал как пульсирует в висках последний его оставшийся нерв.
Дерьмо случается, говорят, да? Да, безусловно. И точно так же безусловно они оба могли получить какое угодно ранение или просто даже повреждение, если не в бою с чудовищами, то банально где-нибудь наебнувшись.

И легко могли свернуть себе шею или оказаться в пасти какой-нибудь твари или насаженными на шип местного цветочка, питающегося неудачниками, подошедшими слишком близко.

Кейл выглядел, как побитая жизнью псина. Взгляд у него… словно пустым становился. Не хорошо.
Укус выглядел омерзительно, просто хуже не бывает, можно сразу в могилу и оттуда уже обзваниваь-приглашать гостей на поминки.
Даль мотнул головой, применять здесь жгут, похоже, уже не имело смысла. По крайней мере, кровь не шла бурным потоком (это обнадеживало, хоть ненамного). Он осторожно смазал края раны антисептиком (надеясь, что в этом вообще есть смысл), наложил повязку. А Кейл… черт. Он говорил.

Странные вещи, от которых на затылке волосы дыбом становились.

«Что это значит?» — Тобиас покосился на лицо напарника, но тот говорил и говорил, не смея останавливаться, будто бы находился на исповеди. Тут бы пошутить на эту тему, пихнуть его в плечо (уцелевшее), но шутить-то и не тянет. Какие тут могут быть вообще шутки?
С центром, с этими проклятыми аномалиями, с происходящим вокруг них безумием?

Даль облизывает сухие губы; морщится. Осторожно перематывает чужую руку бинтом, предварительно подколов Кейлу антигистаминный препарат, который выдали как раз на случай случайного рода покусов. Вообще там какая-то дичь намешана была, от жаропонижающих до какого-то допинга, так что Тобиас просто понадеялся, что эта дрянь Эвенсена не добьет окончательно, ему и так досталось.
Остается лишь надеяться, что они смогут вернуться обратно и в бюро его подлатают.

«Или пустят на опыты», – мрачно добавило подсознание.
Даль судорожно вздохнул, поднимаясь на ноги.

— Значит, сейчас нам надо убить тварь, которая держала паучков под своим началом, так? – не хотелось думать о том, откуда Кейл знает, что «он – там». Не хотелось даже размышлять насчет всего, что он сказал. Может, это жар. Может, бред.

Может, таинственный пауковод взял под контроль и самого блондина. Попробуй тут разобраться.
Главное, чтобы Кейл…
В смысле, Кейл ведь…
Что значит это его «не мои»? Как долго он так себя чувствует?

—…Воды? – в голосе Тобиаса прочесть что-то сейчас сложно, потому что мрачность превалирует над всем прочим, словно огромный транспарант над верхушкой высотки.

Ему честно хочется помочь Эвенсену, ему честно хочется уничтожить эту тварь, которая на них напала.
…Но может ли он сейчас доверять собственному напарнику, который говорит столь странные вещи? Может ли он положиться на него? Быть уверенным, что, повернувшись, не получит удар в спину?

По спине пробежали мурашки. В горле пересохло. Тобиас открутил от бутылки с водой – меньше половины осталось – крышку и сделал глоток прежде, чем передать её Кейлу.

Мало того, что блондин ранен, потерял крови порядочно и, возможно, отравлен или находится под чужим воздействием.
Аргх.

— Так…— Даль потер лоб ладонью, — знаешь, что я понял? Самое главное. – Он накрутил себя до высшей точки, дальше был только космос, — тебя надо вытаскивать, это первое. Чтобы это сделать – мы убьем монстра – это второе. Третье – нахрен этот центр, — Даль пристально следит за реакцией напарника на эти слова, особенно эти, — сейчас мы до него не дойдем, а если и дойдем, то не успеем вернуться. И мы не имеем понятия, что может ждать нас дальше. Поэтому, еще раз – нахрен центр, возвращаемся на базу… Или ты, — он вдруг замер и остановился, моргнув – мысль билась, словно пойманная в паучью сеть мелкая птица, — или ты хочешь сказать, что мы сейчас и есть – в центре?

Даль не стал уточнять, что сам не чувствует ничего из того, о чем толкует Кейл. Нет и точка. Пусто. У него ко всем этим сверхсилам только усталость и раздражение. И страх, забитый надеждой, что если не дергаться, то будет почти не больно.
Уже ведь практически так и есть.

Не страшно даже что-то терять. Бросаться на амбразуру грудью. Всегда ведь есть… варианты.
Тобиас вздыхает, взъерошивает волосы на затылке, нагибается, протягивая руку блондину.

— ...Бля. Пока можешь ходить – веди. Если сотворишь какую-нибудь мощную тварь – будет хорошо. А так. Предлагаю… На самом деле, предлагаю сделать так, — помедлив, проговорил Тобиас, — когда монстр появится, раз уж ты его чувствуешь, укажешь на него и я попытаюсь взять его под контроль. А ты его разъебешь, чем сможешь. За меня не переживай, выложусь на полную. – Тобиас настроен серьезно и решительно – у них нет иных вариантов и пути, кроме этого. Они в любом случае сейчас заперты.
Напарнику же… если не ему доверять, то кому?

Тобиас смотрит на Кейла.
В голове его бьется-пульсирует одна лишь мысль.
Он готов будет напасть в ответ, если вдруг что-то пойдет не так.
Но ему до чертиков не хотелось бы этого делать.

— Если почувствуешь себя совсем хреново, скажи, — рыжий хмурится, подбирает их пожитки и смотрит в сторону, куда пытался убежать последний монстр. – Потащу на хребте, — и ухмыляется, представляя себе эту картину маслом. По крайней мере, он не шутит. Кивок в сторону кустов.
— Нам туда, верно?

— Ну вот и отлично, — Тобиас кивает в ответ на замечание, прикрывает глаза, прикидывая, насколько его самого сейчас хватит. Чисто в теории – да черт его знает. Проверять-то проверяли, но в условиях обычного мира способности все равно действуют чуточку… слабее. Так, что их длительность и силу в пузыре надо на какой-то коэффициент да умножать, а цифры Даль не то, чтобы не любил, но и силен в них никогда не был.

— Если можешь еще творить, значит, не все у нас потеряно, — голос его вроде даже будто веселый или к такому стремящийся, — ну а если годзиллу забацаешь, то вообще крутяк будет. И мое почтение. В тварь такого размера влезть всегда сложнее. Сопротивляется… — под ногами шуршал песок; ветви деревьев, кажется, становились реже, — так и ты говорил, что от рехнувшегося компаньона толку меньше, чем от мертвого… кхм, — Даль подавил вырвавшийся наружу смешок. Насколько он помнил, эта фраза ранее относилась к нему самому. Сейчас же она казалась смешной.

Вывернутой наизнанку. Прямо как это место.

Тоби останавливается, выразительно смотрит на Кейла и его вытянутую к нему руку.

— Ты уверен? – приподнимает бровь, но пистолет берет без задней мысли. Хотя мысль всё-таки есть – дерганная, странная.
— Или не хочешь больше за мою тушку подставляться? – он дергает губой, ощущая укол вины. Взгляд смазывается с лица напарника – бледного, почти зеленого – на перевязанную руку.
Светящийся пистолет имеет приятный вес и в ладони лежит, словно влитой.

— Я постараюсь снизить риски, — серьезно продолжает Даль, касаясь холодным оружием лба и вздыхая.

И как он вообще мог подумать, что Кейл – монстр какой-то? Даже на мгновение. На секунду. Мелькнула же мысль. «Мало ли» что тут вообще может быть. Те же марионеточники – вот они, рядом совсем, почти пришли к главному на приватную беседу с разъяснениями. Да и сам Даль, если так посудить, ничем не лучше, если вдуматься.

— Спасибо, — искренне и серьезно. Тобиас несильно хлопнул по относительно здоровому плечу напарника, развернулся и пошел дальше вперед, проламывая ход через кусты и высокую спутанную траву, напоминающую вьюн или лозу с крепким одеревеневшим уже стеблем. Иногда движение замедляется – какие-то колючки цепляются за ткань, тянут, норовя разорвать. Где-то уже и порвали, в общем-то, оставив длинные зацепки и дырки с тянущимися нитками.

Нитки, что характерно, белые. Хотя штаны типичные армейские, из темного материала…

— Сейчас расправимся с тварью, — тихо говорит рыжий, осматриваясь внимательно по сторонам, выкручивая все свои чувства на максимум, — и глянем, что куда и как. Посмотрим.

…Деревья впереди них с хрустом начинают валиться в стороны, сминаемые огромной длинной суставчатой лапой, похожей на крабью ногу – та ещё палочка. Броня на лапе переливается бензиновым блеском, блестит, как начищенный металл. Обладатель ножек на краба похож только наличием кучи лапок, идущих от приплюснутого тела, и клешнями, больше напоминающими ножницы – острыми, длинными, как те палочки для поедания азиатских блюд. А в остальном – ну, такой же паук, как и мелкие. Только в броне. Сияющей. И глазками, кажется, высверливает в душе огромную черную дыру.

Тварь двигается тяжело, неудобно, ей будто любое шевеление дается заведомо с трудом.
Интересно, это он, Кукольник, или один из его припевал? Мелких пауков рядом с тварью не видно. Или  спрятались, или закончились. Хочется верить в последнее, но не может все быть так просто ведь?

Хотя…

Это ведь всего лишь монстры.

«Быстрее начнем – быстрее закончим» - звучало в голове чьим-то голосом. Тобиас чувствовал, как гудит внутри нетерпение и раздражение, прочно перемешанные с внутренней силой, так и просящейся наружу. Не хотелось пилить себя тяжелыми думами насчёт Кейла, не хотелось думать о том, что произойдет, если они не успеют выбраться отсюда или, тем более, о проигрыше – тварь перед ними давила морально и физически, и Даль не очень представлял, как они будут с ней бороться всерьёз, без вариантов, предусматривающих пути отхода или обхода.
Почему-то он вспомнил начало их пути и первую их разведку. И тех тварей издалека, что вызывали внутри дрожь. Возможно, они были примерно такого же размера, как эта. Или даже чуть меньше?

Сейчас же ему казалось, что монстр смотрит точно на него. Крошечные по сравнению с телом глаза существа будто заглядывали внутрь черепной коробки, перебирая содержимое, перетряхивая мысли. Напоминая о недавнем бое. Прижимая какой-то поганой неизбежностью. Еще не произошедшей, еще не свершившейся, надуманной, въедающейся под кожу.

Даль облизнул вмиг пересохшие губы и бросил быстрый взгляд на собственные руки – не то, чтобы проверить, не сон ли это (нет, не сон), не то, чтобы убедиться, что сам он в порядке (не в порядке, пальцы немного потряхивало от нервного), и что сам он не окрашивается в черно-белый цвет, как мир вокруг них. Странно и забавно, что сам кукольник, если это и правда был он, казался таким же чуждым, как они с Кейлом. Цветной, возвышающийся над ними, замерший… сможет ли он сражаться без своей армии? Почему не рвется в бой, не нападает?..

Напарник хмурится; Даль моргает, чувствуя, как отвлекся не к месту, засмотревшись в черные бусины тварьих глаз.

— Тут бы огнемет не помешал бы, — то ли шутит он в ответ, то ли предлагает варианты – сам не может понять сейчас, что имеет в виду. Внутри все вздыбилось, противясь дымке страха, — или гранатомет. Ага. Давай, — план так план, сейчас в любом случае не время перебирать варианты, — жги.

Пока Кейл формирует из своей цветной вселенной хтонь, Даль прикидывает возможности по захвату чужого мира. Впрочем, что там прикидывать – пытается влезть в разум монстра, но спотыкается о стену, больше всего похожую на ментальном плане на улыбку. Насмешливую, покрытую мелкими острыми шипами – не больно, но, скорее, обидно: вынуждает одернуть руку и шикнуть болезненно, пусть и мысленно. Тварь срывается с места – медленно, но верно приближаясь к ним. Движения ее дерганные, какие-то ломанные, словно собственная тяжесть давит и жмет к земле.

Даля встряхивает, когда рядом из света рождается огромная кошатина. Он бросает взгляд на Эвенсена, а затем, дождавшись окончания процесса и короткой команды, обмякает на землю, разумом перетекая в четвероногое многощупальцевое создание.
Как же непривычны для человека все эти дополнительные конечности. И как же до странного быстро ты привыкаешь к тому, что они есть. Сколько бы раз не пробовал, всегда почти одинаковое ощущение. Словно ошпаривает кипятком, а потом лишь покалывает, напоминая о странном.

Кот-Даль рвётся вперед, метя в сочленения щупами, с легкостью уворачиваясь от прицельных ударов острыми лапами и чуть менее ловко – от более шустрых и точных попыток задеть его клешнями. Последнее опасно, но если зайти со спины, то всё равно, что младенца избивать. И тварь это понимает, завертевшись на месте. Вся её медлительная насмешливость, до этого воняющая превосходством и любопытством перед ними пропадает; Даль чувствует чуждое раздражение, усиливающееся с каждой новой их стычкой, оставляющей на бронированном теле раны и царапины.

Если бить по одному и тому же месту, то рано или поздно, но это место даст слабину. Так и происходит.

Вместе с этим он чувствует, как собственно тело словно жжется изнутри, будто бы намекает, что осталось у него не так много времени.

Тварь заваливается на бок. Хрустят сочленения, не выдержавшие веса, ломается сразу же несколько ног. Даль отпрыгивает в сторону, чтобы запрыгнуть на монстра и пробежаться по его телу, спаянному с головой в единое целое. Щупальца вытягиваются вперед хлёстким быстрым ударом и тварь безмолвно – с обоих сторон – лишается зрения, но с яростью взмахивает заостренными с обоих сторон – теперь Даль это знает — клешнями и сбивает надоевшего противника с себя, буквально располовинивая его.

Внутри запоздало взрывается болью; Даль еще какое-то время пытается подняться, суча лапами, но его буквально выдергивает из рассыпавшегося на искры кошачьей тушки обратно, вызывая тошноту и ком в горле.

Хочется харкнуть кровью, судя по ощущению внутри и металлическому привкусу во рту. То ли эфемерному, то ли существующему взаправду.

— Твою-то мать, — пальцы сжимают землю, — давай еще, – внутри злость и адреналин. Пляшет желание победить, сломать, разорвать добычу на части. Растекается упование в собственные силы…
Он выдыхает, а затем кидает взгляд на союзника и уточняет:
— Сможешь?
Почему-то кажется, что сможет. Но насколько долго?

Внутри стягивает беспокойство: вопрос о длительности сменяется вопросом жизни и смерти. Не помрет ли Кейл, если надорвется сейчас? Или не… выгорит ли? Черт его знает, как способки действуют по факту, да и сейчас напарник не в лучшем состоянии, чтобы в принципе что-либо делать.

Это выбора у них нет.

Только надежда.

И та целиком на победе завязана. А они ведь даже не знают, поможет ли это им или надо было сразу другой вариант искать.
Смешно будет, если последнее…